Au jour fixé, l'appartement du comte Ulric de Rouvres était préparé. Ulric y donna rendez-vous pour le soir même à trois des plus célèbres médecins de Paris. Puis il courut chercher Rosette.
Elle venait de mourir depuis une heure. Ulric revint à son nouveau logement, où il trouva son ancien ami Tristan, qu'il avait fait appeler, et qui l'attendait avec les trois médecins.
—Vous pouvez vous retirer, messieurs, dit Ulric à ceux-ci. La personne pour laquelle je désirais vous consulter n'existe plus.
Tristan, resté seul avec le comte Ulric, n'essaya pas de calmer sa douleur, mais il s'y associa fraternellement. Ce fut lui qui dirigea les splendides obsèques qu'on fit à Rosette, au grand étonnement de tout l'hôpital. Il racheta les objets que la jeune fille avait emportés avec elle, et qui, après sa mort, étaient devenus la propriété de l'administration. Parmi ces objets se trouvait la petite robe bleue, la seule qui restât à la pauvre défunte. Par ses soins aussi, l'ancien mobilier d'Ulric, quand il demeurait avec Rosette, fut transporté dans une pièce de son nouvel appartement.
Ce fut peu de jours après qu'Ulric, décidé à mourir, partait pour l'Angleterre.
Tels étaient les antécédents de ce personnage au moment où il entrait dans les salons du café de Foy.
L'arrivée d'Ulric causa un grand mouvement dans l'assemblée. Les hommes se levèrent et lui adressèrent le salut courtois des gens du monde. Quant aux femmes, elles tinrent effrontément pendant cinq minutes le comte de Rouvres presque embarrassé sous la batterie de leurs regards, curieux jusqu'à l'indiscrétion.
—Allons, mon cher trépassé, dit Tristan en faisant asseoir Ulric à la place qui lui avait été réservée auprès de Fanny, signalez par un toast votre rentrée dans le monde des vivants. Madame, ajouta Tristan en désignant Fanny, immobile sous son masque, madame vous fera raison. Et vous, dit-il tout bas à l'oreille de la jeune femme, n'oubliez pas ce que je vous ai recommandé.
Ulric prit un grand verre rempli jusqu'au bord et s'écria:
—Je bois....
—N'oubliez pas que les toasts politiques sont interdits, lui cria Tristan.
—Je bois à la Mort, dit Ulric en portant le verre à ses lèvres, après avoir salué sa voisine masquée.
—Et moi, répondit Fanny en buvant à son tour... je bois à la jeunesse, à l'amour. Et comme un éclair qui déchire un nuage, un sourire de flamme s'alluma sous son masque de velours. | В назначенный день квартира графа Ульрика де Рувра была готова. Этим же вечером в ней была назначена встреча с тремя самыми известными врачами Парижа. Затем он поспешил за Розеттой. Час назад она умерла. Ульрик вернулся в свою новую квартиру, где, вместе с тремя врачами, его ожидал вызванный им давний друг Тристан. — Можете быть свободны, господа, — сказал Ульрик врачам. — Особы, ради которой я хотел с вами проконсультироваться, больше нет. Оставшись вдвоем с графом Ульриком, Тристан не пытался его утешить, а по-братски разделил его боль. Это он, к великому изумлению всей больницы, организовал пышные похороны Розетты. Он выкупил все вещи, привезенные девушкой с собой и перешедшие после ее смерти в собственность администрации. Среди этих вещей было маленькое синее платье, единственное, оставшееся у покойной бедняжки. Его же стараниями вся прежняя обстановка Ульрика — когда он жил с Розеттой — была перевезена в комнату новой квартиры. Несколько дней спустя Ульрик, решивший умереть, уезжал в Англию. Вот что произошло до того, как наш герой вошел в зал кафе де Фуа. Появление Ульрика вызвало среди собравшихся большое оживление. Мужчины поднялись, по-светски учтиво приветствуя его. Женщины же в течение пяти минут беззастенчиво удерживали графа де Рувр, почти пришедшего в замешательство под шквалом их бесцеремонно любопытных взглядов. — Ну, дорогой почивший, — сказал Тристан, усаживая Ульрика на подготовленное для него рядом с Фанни место, — отметьте тостом свое возвращение в мир живых. А мадам, — добавил Тристан, указывая на Фанни, неподвижно сидевшую в маске, — посоревнуется с вами. Не забудьте, — тихо сказал он на ухо молодой женщине, — что я вам рекомендовал. Ульрик взял большой, наполненный до краев бокал, и провозгласил: — Я пью… — Не забывайте, что политические тосты запрещены, — крикнул Тристан. — Пью за Смерть, — сказал Ульрик, поднося бокал к губам и поклонившись своей соседке в маске. — А я, — ответила Фанни и выпила в свою очередь, — пью за молодость, за любовь. И, словно пронзившая тучу молния, под бархатной маской вспыхнула улыбка. |