Ho perso il conto del tempo che siamo stati nascosti qui, tra gli scarti di fieno puzzolente e tanfo di umanità sporca e spaventata. E’ da poco passato Natale e l’abbiamo passato in questa stalla, insieme ai compaesani affamati, tremanti di freddo e paura. Quasi come Gesù Bambino, solo che almeno lui aveva un bue e un asinello che lo scaldavano con l’alito. Noi manco quelli. Gli asini se li sono portati via i militari, per trasportare il trasportabile, anche il corredo di mamma; i buoi … non ci vuole molto per capire che fine hanno fatto, già da tempo, anche i più tosti da masticare.
Al buio crepato dal fioco chiarore mattutino, accucciata alla mia schiena per scongiurare il gelo, mia sorella Teresina mormora «Checchina … sei sveglia?» Sussurra, come siamo ormai abituate a fare, per renderci il più trasparenti possibile, ragazze ombra che si fanno forza solo per proteggere una madre vedova e tre fratelli più piccoli, anche se non sono sicura di quale protezione potremmo mai offrire.
«Si, sono sveglia, ma taci o svegli tutti e incominciano con le lagne per la fame e chi li sente … ».
«Hai ragione, ma c’è qualcosa che non va … non riesco a capire … ».
«Teresì, c’è la guerra, cosa vuoi di più?»
«Ma no, ascolta bene … »
Tendo le orecchie. Nella penombra scorgo le sagome dei poveracci che hanno perso tutto in pochi mesi, traditi da re e ragion di stato. Sento solo il respiro angosciato di chi copre la testa con le braccia in un gesto istintivo, per allontanare quell’incubo che è la nostra quotidiana realtà: colpi di cannone che rimbombano, mitragliatrici che sferragliano, bombe che ululano, carri armati che fanno tremare la terra prima che li si vedano arrivare.
E ascoltando bene, mi rendo conto che la guerra tace. | Я потеряла счет времени. Я не знаю, сколько мы прячемся здесь, в остатках дурно пахнущего сена и смраде, исходящем от грязной и испуганной человеческой плоти. Только что прошло Рождество, которое мы провели здесь, в этом хлеву, вместе со своими изголодавшимися, дрожащими от холода и страха односельчанами. Почти как младенец Иисус. Только с Ним, по крайней мере, были вол и ослик, которые согревали Его своим дыханием. У нас же нет и их. Ослов увели с собой военные, чтобы на них погрузить все, что можно было увезти – даже мамино приданое. Быки...тут и не надо долго думать, чтобы понять, что с ними стало, даже с теми, чьё мясо и прожевать-то невозможно. Слабые утренние лучи постепенно начинают прорезать толщу темного неба. Терезина, моя сестра, прижавшись к моей спине, чтобы согреться, еле слышно бормочет: «Кеккина...ты не спишь?» Мы, девочки, уже привыкли разговаривать шепотом, чтобы быть как можно незаметней. Мы –как тени, которые из последних сил пытаются защитить мать-вдову и трех маленьких братиков. Хотя я и сама не знаю, как мы можем это сделать. «Нет, не сплю, тише, а то разбудишь всех, и они опять начнут плакать от голода, а кто это может выдержать...» «Ты права...но послушай: что-то странное...не могу понять...» «Тереза, идет война, что еще?...» «Да нет...прислушайся...» Я напрягаю слух и зрение. В темноте еле различимы лица несчастных, которые не только потеряли все за несколько месяцев, но и были преданы и своим королем, и государством. Я слышу только беспокойное дыхание людей, инстинктивно закрывающих голову руками в попытке защититься от этого кошмара. Он стал нашей повседневной жизнью: гром пушечной канонады, грохот выстрелов, завывание бомб, гул военной техники, задолго до появления которой уже дрожит земля. Но, прислушавшись, я вдруг осознаю, что звуки войны смолкли.
|