Na nádraží jsem si koupil lístek do La Spezia. Konečně jsem vnímal, že jsem v Itálii. Cítil jsem se pevný a jistý. Recepční měl pravdu: „Taková noc…“
V La Spezia nebylo příliš o čem rozhodovat. Před nádražím rostl vysoký plot ze zaprášených keřů a dole pod ním supěl přístav, který jako velryba občas vydechl gejzír pachů, hulákání a rezavého skřípotu. Korsika se mi proměnila v ušmudlanou, neodeslanou pohlednici. Ostatně, cíle bylo dosaženo, či spíše se mi sám od sebe zjevil, a nechtěl jsem se už dál rozmělňovat v dalších sebepitváních, otevřel jsem všechna okna své zatuchlé pevnosti a nechal proudit čerstvý vzduch, nač mu tedy stát v cestě a znovu se v kruhu honit za svým vlastním stínem?
Vrátil jsem se k pokladně a zeptal se na nejbližší vlak do nějakého velkého města.
„Za patnáct minut do Benátek, za čtyřicet do Říma,“ ozvalo se za okýnkem.
Vydal jsem se do Benátek.
Byl jsem v tom městě už jako malé dítě s rodiči a s bratrem, ale nic jsem si z toho nepamatoval. Snad jen holuby. Měl jsem o něm vzrušující fantazie, ve kterých se mísila mlha a ostré slunce, slaný vzduch a těžká zamotaná tajemství. Rozmazané siluety Giacoma Casanovy, Lorenza da Ponte a Antonia Vivaldiho. Ještě rozmazanější postavy dóžecích udavačů, hbitých gondoliérů a karnevalových masek. Pach ryb a soumraků ve vlhkém městě. Jak jsem se přesdvědčil, nebyl jsem daleko od pravdy, ale netušil jsem, jak mě to město sevře. Uchopí a nepustí.
Na nádraží Santa Lucia jsem vyskočil z vlaku, a když jsem vyšel z budovy, jenom jsem zasténal. Přede mnou bez varování vybuchl ohňostroj překrásného města. Bylo jedenáct hodin v noci. To město mi kynulo na pozdrav, Canal Grande jako by vrtěl hlavou, že to tak dlouho trvalo, a vlevo už mne vybízel Ponte degli Scalzi, abych jen vstoupil, že je vše připraveno. Musel jsem si sednout na schody a počkat, až se mi zklidní tep a budu se moci nadechnout.
Zůstal jsem v tom městě tři dny. A bylo lhostejné, jestli jsem byl nahý, nebo mi Benátky vtiskly na obličej jednu ze svých šalivých masek. Byl jsem šťastný. Byl jsem zamilovaný.
Zamiloval jsem se do města. Nebudu a nechci popisovat tyto tři dny. Byla to opojná svatební noc. Na náměstí San Marco jsem se napil moře a nechal se vést… | На станции я купил билет в Ла Специя. Я, наконец, почувствовал, что я был в Италии. Я чувствовал себя сильным и уверенным. Клерк был прав: "В ту ночь ..." В Ла Специя не было слишком много о том, что, чтобы решить. Станция вырос высокий забор пыльных кустов и под ним, тяжело дыша гавань, как кит иногда дышал гейзер пахнет, крича и ржавый визг. Корсика меня в темном, неотправленной открытки. Действительно, цели были достигнуты, а точнее я появился сам по себе, и я не продолжал бы растереть другой sebepitváních, я открыл все окна их затхлым силы и впустить свежий поток воздуха, почему он, таким образом, стоят на пути, и снова на ринге чеканка свою собственную тень? Я вернулся в кассу и спросил ближайший поезд до большого города. "Пятнадцать минут до Венеции на сорока до Рима," сказал голос за окном. Я отправился в Венецию. Я был в этом городе, как маленький ребенок с моими родителями и братом, но я не могу вспомнить о нем. Пожалуй, только голуби. Я имел о захватывающий фантастический, в котором смешанный туман и яркое солнце, соленый воздух и тяжелый запутался загадкой. Размытые силуэты Джакомо Казанове, Лоренцо да Понте и Антонио Вивальди. Не размытым фигуры информаторов Дожей, гибкие гондольеров и карнавальные маски. Запах рыбы и в сумерках в мокрой города. Как я přesdvědčil, я не был далеко от истины, но я понятия не имел, как я был захватывающий город. Возьмитесь и отпустил. На вокзале Санта-Лючия, я спрыгнул с поезда, и когда я вышел из здания, я просто застонал. Передо мной без предупреждения взорвался фейерверк замечательный город. Было одиннадцать часов ночью. Это город, который я доказал приветствие, Canal Grande, качая головой, как будто это заняло так много времени, и он оставил меня призвал Понте Скальци, я только что вошел, что все готово. Я должен был сидеть на лестнице и подождите, пока он успокаивает меня бить, и я могу дышать. Я остановился в этом городе в течение трех дней. И не имеет значения, если бы я был нагим, или Венеция отпечаток на моем лице одного из своих šalivých масок. Я был счастлив. Я был влюблен. Я влюбился в город. Я не буду и не буду описывать эти три дня. Это был пьянящий брачная ночь.Площадь Сан-Марко, я выпил море и пусть на себя инициативу ... |